Тверская старина № 28

Тверская старина.
Иллюстрированный историко-культурный, научно-популярный и краеведческий журнал. № 28. 2009. 136 с.

Редакционный совет:

В.И. Коркунов (Кимры), Н.А. Лопатина (Торжок), П.Д. Малыгин (Тверь), М. Митник (Нью-Йорк), В.А. Петрицкий (С-Петербург), Д.Л. Подушков (Удомля), А.М. Салимов (Тверь), С.И. Сенин (С-Петербург), А.Н. Семёнов (Тверь), Ю.М. Смирнов (Тверь), Е.И. Ступкин (Вышний Волочёк), А.В. Шитков (Старица).

Оригинал-макет – ТО «Книжный клуб»
Генеральный директор – А.С. Полосков

Технический редактор – Т.Ю. Саватеева

Дизайн – Н.Ю. Комлева

Содержание

ПРЕМИЯ ИМЕНИ А.Н. ВЕРШИНСКОГО

НАШЕ ДУХОВНОЕ НАСЛЕДИЕ

А. Солженицын
Мы народ ярких талантов.
(Из выступления в Тверской областной библиотеке имени А.М.Горького 8 сентября 1996 года)

ИСТОРИЧЕСКИЕ ДОКУМЕНТЫ. ИССЛЕДОВАНИЯ. АРХИВ

В. Исаков
Повесть о Василисе Нижегородской. (Из Рогожского летописца. Вступительная статья, перевод и примечания В.З. Исакова).

ПОДВИЖНИКИ

А. Шитков
Заложник эпохи.
(Памяти И.П. Крылова)
Е. Зернакова
Он был романтиком и поэтом. (К 80-летию краеведа Н.В. Николаева)
В. Штубов
Кладоискатель.
(Памяти краеведа Н.В. Николаева)

ТВЕРСКОЕ ЗЕМСТВО

Н. Лопатина
Были ли новоторжские земцы мздоимцами?
М. Чёрная
Фёдор Осипович Лашек – преподаватель музыки в Тверской земской учительской школе имени П.П. Максимовича.

ТВЕРСКОЕ КРАЕВЕДЕНИЕ
А. Семёнов
О роли краеведения в формировании личности гражданина.
В. Коркунов
История Никольского храма.
Г. Лумпанова
«Мурушка» – дед декабристов.
С. Сенин
Сельцо Слепнево и его округа.
С. Кутейников
Афанасий Никитин – контрабандист поневоле.
В. Сысоев
«Неистовый Виссарион» и «русский Вальтер Скотт» против «Дормедона Прутикова».
Е. Ступкин
Мятежный Илиодор.

КОЛЛЕКЦИИ И КОЛЛЕКЦИОНЕРЫ
А. Семёнов
Забытое искусство.

ТВЕРСКАЯ АРХИТЕКТУРА. АРХЕОЛОГИЯ. ИСКУССТВОЗНАНИЕ
А. Салимов, М. Салимова
О тверской церкви Симеона Столпника.

ТВЕРСКИЕ МЕЦЕНАТЫ И БЛАГОТВОРИТЕЛИ
О. Кузьмина
Меценат и благотворитель П.С. Немиров.

КРИТИКА и БИБЛИОГРАФИЯ
А. Супрунов
Суровая правда и современные домыслы в истории Великой Отечественной войны.

MEMORIA
Б. Ротермель
Н.М. Бодашков – ученый, краевед, гражданин.

КОРОТКО ОБ АВТОРАХ

Премия имени А.Н. Вершинского

Тверская региональная общественная организация редакция журнала «Тверская старина» объявляет об учреждении ежегодной премии имени тверского историка, краеведа, общественного деятеля Анатолия Николаевича Вершинского.

Задачи премии:

– поддержка студентов и аспирантов, изучающих историю родного края;

– расширение знаний студентов и аспирантов об истории г. Твери и Тверской земли, о природе и замечательных людях, внесших большой вклад в развитие родного края.

– поддержка и активизация молодежного краеведческого движения.

Премия имени А.Н. Вершинского учреждается с целью:

поощрения студентов высших и средних специальных учебных заведений, подготовивших курсовые работы, статьи или другие труды, имеющие своей целью улучшение и расширение знаний в области истории и культуры Тверской земли.
Для принятия решений о присуждении премии создан общественный совет в составе семи человек. В его обязанности входит оценка уровня представленных на конкурс работ и вынесение решения о присуждении премии. Работа общественного совета осуществляется на общественных началах.
Вещественным выражением премии являются:

1. Именной диплом лауреата премии.

2. Денежное вознаграждение в размере 10000 рублей.

3. Публикация работы лауреата в журнале «Тверская старина» или – отдельной монографии в качестве приложения к журналу.

Порядок подачи работ для рассмотрения.

Работы, выполненные соискателями, принимаются общественным советом для рассмотрения не позднее 30 дней до дня рождения А.Н. Вершинского (24 марта). К рассмотрению принимаются работы, прошедшие оценку преподавательским составом высшего или среднего специального учебного заведения с оценкой не ниже «отлично».

Решение общественного совета по присуждению премии принимается коллегиально, оформляется протоколом и является окончательным.

Наше духовное наследие

А. Солженицын

МЫ НАРОД ЯРКИХ ТАЛАНТОВ
(Из выступления в Тверской области библиотеке
имени А.М. Горького 8 сентября 1996 года)

В провинции масса ярких людей. Я чувствую этот здоровый воздух, чувствую, что я здесь со своими. В самых глухих местах слышатся чистые голоса, активные люди готовы действовать, но не могут ничего сделать, потому что у нас нет местного самоуправления. Местное самоуправление, как это делается в истинно демократических странах, должно решать почти все вопросы, от которых зависит жизнь человека.

Как только самоуправление начнет успешно действовать, среди толпы негодяев найдутся такие, которые ринутся в самоуправление, чтобы и его использовать, и его запятнать. Но все-таки обнадеживает то, что есть люди, которые понимают, что так нельзя, что нужно давать самоуправление народу. Особенно среди районных администраторов, которые ближе к жизни, есть замечательные люди. Я пересек страну от Дальнего Востока до Кавказского хребта. У нас есть здоровые силы.

Я нарочно езжу по малым городам, чтобы посмотреть жизнь Тверской области. В малых городах есть инициативы: у кого экономическая, у кого преподавательская, у кого культурная, у кого краеведческая. Мы народ, полный ярких талантов, но мы слишком все дремлем и ждем, что кто-то за нас что-то сделает. Никто ничего за нас не сделает. Есть хорошие администраторы, которые могут помочь, но в большинстве надо надеяться только на себя.

Вот здесь выступали краеведы и говорили о краеведении. Собирать материалы и воспитывать на них молодежь надо. Мы – народ с потерянным национальным самосознанием. Вот раздался здесь голос беженки. Не было бы ее, в этом зале не прозвучало бы этой боли. Ведь мы же шестую часть народа дали отрезать. Шестую! Из каждых шести русских один отрезан и выброшен в чужеземье, в сиротство. Мы же о них не думаем. Мы думаем только о себе. Проблем у нас масса. Но одна из главных – это беженцы.

Теперь о земле. Это тоже боль. Не дай Бог, если нашу землю будут покупать финансовые магнаты, и весь народ будет батраком, вообще останется без земли. В Москве сильнейшие силы добиваются: скорей, скорей принять закон о продаже земли. У них руки дрожат. Деньги есть, надо скорей покупать огромные латифундии, землю захватывать. Будет сельское хозяйство – не будет, наплевать. Дайте землю. Нам страшное бедствие грозит, если неправильно будет принят кодекс о земле.

Так вот, я возвращаюсь к краеведению. Это любовь к своему народу, своей земле. Это лучший путь развития патриотизма и национального самосознания. Краеведение – это не забава энтузиастов. Если связать краеведение со школой, это будет то, что нужно, чтобы мы росли, любя свою родину – и малую, и большую. Этого у нас сейчас нет. Мы спокойно отнеслись к потере шестой части нашего населения. Подавлено образование национальное, и мы тоже спокойно к этому отнеслись.

А возьмите ремесла. Какие ремесла были у нас в любом месте, поезжайте на Запад, сувениры просто просят: наше золотое шитье, что угодно. Ремесла тоже связаны с образованием. Не надо никого убеждать, что дети наше будущее. Все зависит от детей. Конечно, мы будем долго выбираться из той ямы, в которую нас бросили. Но, тем не менее, молодежи еще предстоит увидеть свет. Здесь спрашивали о детских организациях. Я думаю, что в каждом месте можно придумать, как эту организацию построить. Вокруг ли краеведения, вокруг ли ремесел, вокруг ли национального или религиозного обучения. Маленькие, пусть они будут не единого образца, но только так мы можем спасти наших детей. Что же нам дороже наших детей?

Об истории, литературе и русском языке. Русский язык наш заплевывается и затаптывается. Набросали иностранных слов, иногда совершенно бессмысленных, и боятся русских терминов. Когда я употребляю сочные русские слова, всем понятные, я слышу вой ненависти. Ненависти тех, кто отщепился от народа и не чувствует ничего национального.

О школе я сегодня говорить не буду. Это одна из моих главных болей. В школе преподавателям истории сейчас тяжелее, чем кому бы то ни было. Потому что историю на ходу начали пересматривать, остановились и сами не знаем, что дальше. Когда в семнадцатом году большевики начали ломать все памятники, дворцы, все подряд, никто не говорил: подождите, это же наше прошлое. А сегодня на каждом шагу – это наше прошлое, это не трогайте. Так вот, история русская. Я встречался с преподавателями, приходил на уроки. Возьмешь у учеников книжку, смотришь и иногда выть хочется, что там преподается. Старое, новое, все перемешано и ничего понять нельзя. Один преподаватель говорит: я перешел на вузовский принцип – ребята пишут конспекты и по конспектам сдают. Хорошо, что это сильный историк, который может разобраться в нашем недавнем прошлом. А ведь многих давно разучили разбираться. Например, семнадцатый год, над которым я двадцать лет работал, нам фактически не известен. Мы знаем самые дальние периоды, а чем ближе, тем было запретнее. Послереволюционного периода и последних десятилетий мы не знаем. Совершенно не знаем, что произошло в семнадцатом году. Мне пришлось десять томов написать о том, что тогда произошло. Историю преподавать наиболее трудно. Сказать бы учителям ищите новые издания, есть прекрасные журнальные публикации. Но на какие средства они будут выписывать журналы? На какие средства они поедут хотя бы в областной город, чтобы посидеть в областной библиотеке?

Теперь о национальных православных нишах. Сейчас уже одиннадцать таких школ в Москве, есть и в других местах национальные православные школы. Очень тяжело их создавать. Республики наши автономные уже давно устроили свои национальные школы, и им никто не прекословит, ничего не говорит. Хотите – учите Коран, учите историю мусульманства, никто не попрекает этим. Они выбрасывают из программ русскую историю и русскую литературу. Шовинисты на Западной Украине выбрасывают русскую историю прямо с дрожью и ненавистью. Говорят, что не было русской истории, что Гомер был украинец, и вообще украинцам десять тысяч лет, что русские – это какие-то плохие украинцы, которые пошли на северо-восток и создали тут Суздальскую Русь. Вот на такие темы у них пишутся диссертации.

Во всех республиках воспитание своего национального самосознания разрешено, благословлено и говорят, что это дело очень передовое. А у русских, как всегда, – нельзя. Русское национальное самосознание считается в мире еще большей опасностью, чем коммунизм. Мне пришлось испортить из-за этого отношения с западной прессой. Она трубит: мол, русское самосознание - самое страшное, что есть на земле. Украина отделилась – очень хорошо. Американские чиновники мчатся туда и говорят: ваша независимость – основа мирового спокойствия, если вы соединитесь с Россией, это будет страшная угроза. Госдепартамент США заявил: Севастополь принадлежит Украине. Кто их спрашивал, откуда они знают? Севастополь в Крым не входил. Это наша власть все упустила: отдать Черноморский флот, отдать Крым...

В числе прочего встречает препятствия и наше религиозное воспитание. Это сложный вопрос, я делал о нем доклад на церковном совещании, говорил, как я понимаю сегодняшнее положение Церкви в России. Этот вопрос выходит за рамки нашего сегодняшнего разговора, но кое на что следует обратить внимание.

Иностранные проповедники говорят: вы не имеете права препятствовать нашим проповедям. Но Русская Православная Церковь испытала огромное потрясение, наших священников уничтожали, расстреливали. Даже просто верующих людей, тех, кто мешал закрывать церкви, расстреливали из пулеметов. Теперь говорят: как мы дали свои церкви разрушить? Вот так и дали разрушить. Кто пулеметов на себе не испытал, тот не понимает. Иностранные проповедники приходят с огромнейшими деньгами. Говорят: должно быть равенство, все должны иметь равные права. Конечно. У меня ни копейки, у вас миллиарды. Вы покупаете на телевидении час или два, а я ничего не могу купить. Вы можете заполонить Россию своими изданиями, можете устраивать благотворительные общества, ведущие свою пропаганду, а Русская Православная Церковь не может. Она ищет защиту у государства, но тут вопрос сложный.

В мире везде принято, что Церковь должна быть отделена от государства. И это правильно. Ибо духовная жизнь не может совмещаться и переплетаться с государственной. Духовная жизнь, она на другом уровне. Однако под видом отделения Церкви от государства (не только в нашей стране, но по всему миру) происходит усиленное отделение Церкви от общества. То запретят молитвы в школах Америки. То в Германии запретят распятия, чтоб не висели в школьных аудиториях. Отделить религию от общества – вот ветер XX века. Этот ветер дует уже три века. Цивилизация, которая так бурно и блистательно, во всем блистательно, кроме порчи природы, развивается на Западе, она развивается в духовном вакууме. Эта цивилизация потеряла духовный смысл. Наша страна сегодня в ужасающем положении, но не думайте, что Запад процветает духовно, не думайте, что у них блистательная перспектива. Природу Запад скоро съест. Мы природу едим не хуже, но у нас техники такой нет. Стали закрываться производства – стали какие-то растения появляться. А они там просто жрут природу.

Религиозное сознание – это наша надежда, и оно у нас еще исторически сохранилось. Чем ниже слой общества, чем дальше в глубинку, тем более. Поразительно! Мне приходилось проводить большие областные встречи. И потом приходилось проводить встречи в деревнях, селах. Чем ниже, тем возвышенней как-то, вразумительней. Уж им ли легко жить? Ужасно трудно жить. А они размышляют о смысле существования. Те, которые выше их, рассказывали мне о своих бедах, там – не было. В больших городах бывает, а там – нет. Потому что понимают: какая бы моя беда ни была, она не заменяет собой весь мир. Надо как-то знать себе границы и думать об общей беде.

Сегодня среди других задали такой вопрос: об армии. Что можно ответить? Сперва об армии вообще. Армия наша перестройкой этой была сотрясена. Но не только тем, что подорвали ее техническую организацию, техническую мощь, не только тем, что перестали ее хорошо снабжать, не только тем, что проворовалось множество генералов. Но в обществе, особенно в столичных обществах, поднялся вой негодования против армии как таковой. Если бы можно было вообще остаться без армии... Мне уже пришлось говорить: если вы, матери, не отдадите сыновей солдатами в свою армию, так отдадите их лакеями в армию оккупантов.

Без государства не может народ жить. Государство – это те организационные формы, в которых народ только и может существовать. Чем больше народ, как наш, тем больше мы нуждаемся в едином, целом государстве. Наши новые правители, придя к власти, вначале до того были рады, что все расстроили. Мы, мол, сейчас все откроем, расстелемся перед всем миром. А Америка хоп, хоп, хоп. Если б не было у нас ядерного оружия, которое мы все проклинали и я первым проклинал, то сейчас бы нас уже слопали. Уже сегодня слопали.

Если мы не восстановим армию, то просто нам на наше национальное существование не надо надеяться. В таком случае у нас его скоро не будет. Вот мы пять или шесть раз проползли на коленях, чтобы нас приняли в Европейский союз. Зачем? На кой леший нам просить? Один раз отказали, и ладно. Проживем. Нет, мы все просили. Мы что только не признали. Мировую конвенцию о беженцах подписали. А что это дало? Из Африки, из Азии кто бы к нам ни приехал, мы их обязаны содержать. По возможности, если хотят, пусть едут в Европу. Но Европа их не пускает, так они останутся жить у нас. Из Азии, из Африки едут теперь в поисках лучшей жизни к нам.

Самые важные вопросы у нас сейчас – наша школа, наша молодежь, наше самоуправление. Нужна инициатива малых групп, в каждом месте, по каждому конкретному случаю. Если можете сойтись – два, три, десять, двадцать человек для любого дела, пусть оно длится один день, или два месяца, или целый год, – сходитесь и работайте. Этому, слава Богу, никто не препятствует.

«Тверские ведомости» № 36 – 2008