Немчинов Г.А.
Нас покидает весна: роман, повести, записки

ББК 84(Кр)

Нас покидает весна: роман, повести, записки. — Тверь: ТО «Книжный клуб», 2011. – 448 с.

Генеральный директор – А.С. Полосков.
Технический редактор – Т.Ю. Саватеева.
Компьютерная вёрстка – А.Ю. Карасёва.

В сборник тверского писателя Немчинова Геннадия Андреевича вошли новые произведения, над которыми он работал в последние месяцы и дни своей жизни. Эта книга о наших современниках, честных и думающих людях, неравнодушных к судьбе своего народа и Отечества.

На обложке фото Ю.П. Немчиновой.

СОДЕРЖАНИЕ

— Предисловие.
— Автобиография.
— Дом творчества (роман).
— Землечерпалка (повесть).
— Иван Живаев в новые времена (повесть).

ПРЕДИСЛОВИЕ

Нелегко писать предисловие к книге своего отца, не собиравшегося уходить так рано, еще недавно полного творческих планов, вдохновения и надежд... Но жизнь Геннадия Андреевича неожиданно оборвалась погожим сентябрьским днем 2010 года, и остались подготовленные им к изданию компьютерные наборы нескольких повестей и романа, которые он собирался выпустить в 2011 году. В его твёрдом намерении опубликовать сборник меня убедил найденный в рабочем столе отца диск с надписью на обложке, дословно:

«Готовая книга.

1. "Дом творчества" – роман.

2. "Землечерпалка" – повесть.

3. "Иван Живаев в новые времена" – повесть.

4. "Ранний март" – записки.

Издам в начале 2011 г.».

Я тут же решил для себя, что эта последняя работа отца, куда вошли переданные через судьбы его героев и выстраданные самим автором мысли и наблюдения, переживания и тревога, глубокая обеспокоенность за настоящее и будущее своей Родины, должна увидеть свет.

В свой последний приезд к родителям, в конце августа – начале сентября 2010 года, я помогал отцу, так и не разобравшемуся во всех премудростях компьютерной работы с текстами, редактировать некоторые из них. Запомнилось, что большую часть ежедневных записей он сохранял на магической «плоской флешке», как шутя называл он портативное запоминающее устройство, подключаемое к компьютеру. К сожалению, «плоскую флешку» мне найти так и не удалось, а из записей, хранившихся в компьютере и на диске, не все оказались полностью отредактированными Геннадием Андреевичем. В частности, это роман «Дом творчества».

Ниже я попытаюсь несколько подробнее остановиться на каждой из последних написанных отцом вещей. Неверно сказал – последних. В работе у отца было по крайней мере еще две новые повести и несколько рассказов, не считая множества неопубликованного из его архива, переданного мной на хранение в Тверскую областную научную библиотеку имени А.М. Горького.

Мне хотелось бы вкратце объяснить вам, дорогие читатели книг Геннадия Андреевича, в какой стадии завершенности находятся опубликованные в этом сборнике роман, две повести и записи писателя, а также предложить вашему вниманию мнение самого Геннадия Андреевича об этих произведениях, найденное в его дневниках.

Роман «Дом творчества», по сути, является законченным произведением. Отец, судя по его дневниковым записям, приступил к работе над романом как целым в начале 2009 года. Бесспорно, однако, что основан роман на дневниках, которые он вел всю жизнь. Здесь, как видится мне, мыслями русского провинциального писателя Артёма Данилина отец выражает свои «сокровенные, давно выстраданные размышления обо всем, что есть жизнь человеческая, со всем, что несет она нам». Роман задумывался писателем с двумя предисловиями: Владимира Тальникова, литератора, и его коллеги и земляка Артёма Данилина. Вот несколько предложений из предисловия Тальникова, не публикующегося в этом издании: «Артём осел в родных местах, работая после районной в областной газете, у меня случилось так, что я оказался далеко на юге, в Кишиневе, но тоже в газете – республиканской молодёжной. Но та великая тяга к писательству, которая началась у нас в ранней нашей юности и окрепла и определилась в районной газете, не оставляла нас. И потихоньку стали мы литераторами, каждый в своем углу страны...» Для меня несомненно, что оба героя романа олицетворяют судьбу и жизненный путь самого Геннадия Андреевича, чья творческая биография неразрывно связана с родной для него Тверской землей и с Молдавией, где он долгое время жил и работал.

В записях отца я нашёл следующие строки: «К "Дому творчества"». Итак – два предисловия: Данилина и Тальникова. Два послесловия, их же».

Видимо, оба послесловия романа находились на исчезнувшей «плоской флешке», т. к. компьютерный вариант, имеющийся в моем распоряжении, заканчивался строками из дневника Данилина. Безусловно одно: публикуемая версия содержит ядро и естество всего романа – все главное здесь высказано писателем, текст дается без изменений. Для придания роману логической завершенности предисловие Тальникова не приводится. Не исключено, что записи будут найдены и полный вариант романа увидит свет. Ещё одно: в одном из вариантов романа есть эпилог, «Ослиный заповедник» – удивительная не только по наблюдательности, вдумчивости и описанию работа, но и по выразительному сходству с печальной действительностью, не вошедшая, однако, в сборник. Вот что остановило меня: сходный текст уже был опубликован в книге отца «Летучее время» (издательство «Тверской печатник», Тверь, 2010); в дневниках Геннадия Андреевича я нашёл следующие строки от 23 июля 2010 года: «...вернулся к названию «Дом творчества», сниму последнюю часть – «Ослиный заповедник», изменю названия нескольких глав и т. д.». Правильно ли было не включать «Ослиный заповедник» в полный текст романа? Не знаю...

«"Землечерпалка" – что, если не пьеса, не повесть, а филосовско-лирико-эпический роман» – так исходно замышлял отец это произведение, начиная работать над ним в июле–августе 2009 года. Двадцать третьего марта 2010 года в дневнике отца появляется запись: «Главное – "Землечерпалка" – все должно быть подчинено ей...» И через неделю, 3 апреля: «Постоянно я чувствую в себе огромные запасы слова, и словотворение – мое естественное состояние и во сне». Так отец жил всегда – ежедневный писательский труд наполнял его душу неподдельной радостью и светом.

В смысловой законченности и завершении писателем «Землечерпалки» я убеждён. Не только потому, что помогал отцу исправлять компьютерные опечатки в тексте в день его 75-летнего юбилея, 31 августа, за десять дней до скорбного дня, но и следуя его дневниковым записям: «...ровно 4 утра 31 мая 2010 г. Закончил вчерне "Землечерпалку"...»; «31 июля 2010. "Землечерпалка". На днях еще раз вычитаю...»

О чем эта повесть? О жизни простого человека, бывшего сельского учителя, честного, не изменившего своей совести и делу в смутные времена, о его попытках осмыслить перемены, происходящие с ним и его Родиной, о его надежде и мечтах о новом, очищенном Землечерпалкой от «мусора тысячелетий» мире: «Где-то там, подумалось Иноземцеву, уж не зарождается ли новая жизнь? Иные люди, которые, постепенно наливаясь опытом мудрости и получив себе свежей чистоты жизнь и землю... уже никогда не повторят гнусностей и преступлений своих предшественников».

В повести «Иван Живаев в новые времена» отец обратился к Пушкинской теме, живой интерес к которой он сохранял всю жизнь. Вот и в «Землечерпалке», в беседе с настоятельницей монастыря матушкой Серафимой, Иноземцев мгновенно откликается на ее слова о Пушкине: «Взял с собой том стихов, прозу и Пугачёва с Петром: всегда спешил с историческими сочинениями Пушкина! А сейчас всё по-новому вижу в них – и забыл об остальном: непостижима сила неожиданной мысли и слова Пушкина...» В «Иване Живаеве» Пушкинская тематика раскрывается читателю через главного героя повести – художника, сделавшего свой творческий выбор: «...оставив всё, примусь за давно обдуманный альбом из последних лет жизни самого великого и самого близкого русской душе человека» – Александра Пушкина. Пушкин со страниц повести предстает живым, глубоко ранимым человеком с утраченным уже спокойствием из-за появления в жизни его и Натальи Николаевны, и будущего убийцы поэта – Дантеса: «Валуев говорил мне, что около Пушкиной сильно увивается Дантес...» – писал граф Соллогуб».

«Иван Живаев в новые времена» представляется мне законченным произведением, вычитанным и подготовленным Геннадием Андреевичем к изданию.

«Ранний март» – записи отца о его поездке в Западную Германию в 1967 году. Согласно дневникам, они были завершены и отредактированы Геннадием Андреевичем. Вот короткая заметка в его блокноте от 18 мая 2010 года: «Все эти дни – «Ранний март». Сегодня – завершил. Завтра начинаю вычитывать».

«Ранний март» – образные, запоминающиеся своей выразительностью и вниманием к деталям заметки молодого талантливого журналиста о коротком путешествии за «железный занавес», о людях, «резко вброшенных в чуждую, но жгуче интересную жизнь страны и народа, которые никогда не оставят нас, по многим причинам, равнодушными во все времена».

В одном с «Ранним мартом» компьютерном файле находится автобиография отца, написанная им самим. Она предваряет этот сборник, рассказывая читателю об истоках жизненного и творческого пути отца.

Л.Г. Немчинов, сын писателя
2 октября 2010 года

АВТОБИОГРАФИЯ

Родился я в Селижарове – небольшом посёлке на воздусях и воде, по-старинному говоря. Так оно и есть: у нас три реки: одна великая, Волга, которая и начинается, как река, выливаясь из озера Волго в двенадцати километрах от Селижарова, и две малых, но для жителей посёлка не менее любимых – Селижаровка и Песочня. И когда пошли месяцы и годы с появления моего на свет, а это случилось 31 августа тысяча девятьсот тридцать пятого года, эти реки уже и для меня во многом стали жизнью. Так продолжается и до сих пор.

Когда грянула Великая Отечественная – мы едва успели уйти от немца, за два дня до вступления врага в посёлок. Перед этим были и бомбежки, и все, что связано с войной. Для взрослых – трагедия, но у детства свои законы, и ребятишек моей родной Заволжской набережной, как и других поселковых улиц, сильнейше захватывали все события тех не ушедших из памяти дней, да они и никогда не уйдут – множество военных, танки и пушки, строительство укреплений, все приближавшийся гром канонады...

Военное детство прошло в барачном посёлке лесозаготовителей Красный Городок, в дремучих лесах Кувшиновского района. Об этом времени я рассказал в повести «Над Цной». Здесь же в сорок третьем году я пошёл в первый класс. И уже не только улица, но и школа объединяла нас, ребятишек этого маленького лесного поселения. А пережили мы немало всего, разделяя со взрослыми все беды, что выпали на долю нашего народа. А справляться с бедами этими выпало нашим матерям – отцы, старшие братья были у всех на фронте.

Так ли, иначе, а на детей оказывают то или иное влияние все взрослые, которые их окружают. Из всех ребятишек я тотчас выделил для себя, и это так и осталось неизменно, тринадцатилетнего Серёжу Першина, у которого ходил в подпасках летом сорок второго года. Несмотря на годы, это был серьёзный и вдумчивый, благородный характером паренек, у которого как раз тем летом случилась беда – погиб старший брат на фронте.

Целая эпоха – два школьных года в Городке. Конечно, главную роль в этом сыграла наша учительница – Мария Григорьевна Дегтярева. Она не только учила нас азам всего школьного – с первых уроков Мария Григорьевна читала нам великие книги, с большой чуткостью выбирая в них то, что могло захватить наше воображение и остаться навсегда в памяти. Какие бы книги я потом, уже в селижаровском опять детстве, не брал в школьной или поселковой библиотеке, тотчас отщёлкивало: «Да ведь эту главу... или рассказ нам читала ещё Мария Григорьевна!» Пушкин и Лермонтов, Толстой и Тургенев, Марк Твен и даже Салтыков-Щедрин, рассказ «Мальчики»... Великолепные книги для детей – «Рыжик» Свирского, «Ребята и зверята» Ольги Перовской... Все это немедленно расцвечивалось и дополнялось собственным воображением. И как же мне было не радоваться, когда в конце второго класса Мария Григорьевна сказала: «А ты пишешь без ошибок... Я думаю, это потому, что много читаешь».

Десятый класс я оканчивал уже в Селижарове – мы вернулись в родной посёлок весной сорок пятого. В год окончания школы поступил в Ленинградский государственный библиотечный институт. Во многом вынужденно: желал поступления на факультет журналистики, но плох был мой немецкий, боялся провалиться. Однако же выбор оказался счастливым: у нас были замечательные преподаватели литературы – цвет питерской филологической науки. Но, должен признать, в студенческие годы для меня больше значили книги сами по себе и ленинградские улицы, набережные, дворцы и парки, каналы и реки, чем студенческие аудитории... И когда я все-таки поступил на факультет журналистики там же, в Питере, то убедился, что мне это уже совсем не нужно – и почти тотчас ушёл.

Первые опыты в писании – лето после шестого класса. Первые вполне законченные рассказы – пятьдесят седьмой год. Первые опубликованные рассказы – районная газета «Верхневолжская правда», пятьдесят восьмой год: я тогда работал в этой газете.

Путь к первой книжке был долог – она вышла только в шестьдесят девятом году: маленький сборничек рассказов «На окраине Песочинска». Это немалое для меня событие произошло в Кишинёве: я там работал несколько лет в республиканской молодёжной газете.

В семьдесят втором году меня приняли в Союз писателей СССР – к этому времени вышла моя книга «Берега тихих рек», чуть позже прошло ее обсуждение в Москве. И, надо сказать, это обсуждение в СП СССР оказалось для меня очень удачным.

Вскоре пошли и другие книги. Печатался и в журналах – сначала кишинёвских, потом и московских. Но все это было эпизодически и потому особенного следа не оставило для меня: главным всегда были книги. Возможно, желание посылать что-то свое в журналы отбивали так называемые внутренние рецензенты – чаще всего это все были отписки, хотя нужно при этом отдать должное их авторам тоже: почти все отмечали язык, стиль, утверждая тем не менее, что повести или рассказы следует присылать на производственные или злободневные темы.

Начиная с восемьдесят пятого года я сначала почти постоянно жил в Селижарове, а потом перебрался с семьёй в Тверь. Все эти годы, с начала девяностых, печатался в «Тверских ведомостях», редактор которых Владимир Исаков не только сам замечательный литератор, но и сыграл очень большую роль, как собиратель литературных сил, проводник всего лучшего, что создавалось в эти годы тверскими писателями в прозе и поэзии. Некоторые мои повести, рассказы печатались в альманахе «Тверь», который редактировал, издавал Евгений Борисов, журнале «Русская провинция» у Михаила Петрова – еще одного подвижника и собирателя русских литературных талантов и молодых дарований.

К тем книгам, которые вышли у меня в Москве, Кишинёве, в эти годы прибавились изданные в Твери. Если говорить о самых близких себе самому, а тут все субъективно, то из почти трех десятков вышедших в разные годы сборников рассказов, повестей и романов я отличаю «Дорогу», с предисловием первоклассного ленинградского поэта и прозаика Вадима Сергеевича Шефнера, который давал мне рекомендацию в Союз писателей, «Однокашники», «Хутор», «Времена жизни», «В конце века», «Пролёт теней», «У себя, на миру», «Страсти и искушения»... В 2004–2005 годах здесь же, в Твери, вышел трёхтомник моих сочинений, за который получил литературную премию имени Салтыкова-Щедрина.

Жить провинциальным писателям непросто, но у нас есть свои преимущества, о которых нужно говорить долго, а потому оставим эту тему. Жизнь и работа продолжаются, а это главное.

Геннадий Немчинов